Уважаемые друзья!
На Change.org создана петиция президенту РФ В.В. Путину
об открытии архивной информации о гибели С. Есенина
Призываем всех принять участие в этой акции и поставить свою подпись
ПЕТИЦИЯ
ЗИНИН С.И. Софья Толстая — жена Сергея Есенина
- ЗИНИН С.И. Софья Толстая — жена Сергея Есенина
- Встреча с Сергеем Есениным
- У истоков дружбы и любви
- Накануне женитьбы
- Переезд С. Есенина к С. Толстой
- Будни новой семейной жизни
- Перед свадьбой
- «Мальчишник» Есенина
- Поездка в Баку
- Вновь в Померанцевом переулке
- Литературный секретарь поэта
- Необходимость лечения
- Разочарование в семейной жизни
- Лечение в клинике
- Последний день в Москве
- Отъезд С. Есенина в Ленинград
- Смерть и похороны поэта
- Вокруг наследства Есенина
- Музей Есенина и «есенинщина»
- Издание произведений С. Есенина
- Годы без Есенина
- Все страницы
3 сентября С. Есенин и С. Толстая выехали из Баку. Но и на этот раз поездка не обошлась без происшествий. В поезде. 6 сентября 1925 года С. Есенин поссорился с ехавшим в соседнем вагоне дипломатическим курьером Народного комиссариата иностранных дел Адольфом Рога. Нетрезвый С. Есенин по пути из ресторана к себе в вагон, вероятно, перепутал свое купе с купе, в котором ехал А. Рога. Несколько раз Есенин попытался прорваться в купе дипкурьера, который убеждал поэта, что он ошибся. Когда же А. Рога начал призывать вести себя прилично, Есенин ответил ему бранью и готов был начать драку. Прибывшие для усмирения транспортный дежурный Тюленев, комендант охраны поезда Кричевский, проводник вагона Ульянов составили акт, который подписали также дипкурьер А. Рога и член Моссовета Ю. Левит. По приезде в Москву С. Есенин и С. Толстая были задержаны, на поэта был составлен протокол для возбуждения уголовного дела. Позже С. Есенин напишет в милиции объяснительную записку о случившемся происшествии:
«6-го сентября по заявлению Дип.курьера Рога я на проезде из Баку (Серпухов—Москва) будто бы оскорбил его площадной бранью. В этот день я был пьян. Сей гражданин пустил по моему адресу ряд колкостей и сделал мне замечание на то, что я пьян. Я ему ответил теми же колкостями. (…) В купе я ни к кому не заходил, имея свое. Об остальном ничего не могу сказать. Со мной ехала моя трезвая жена. С ней могли и говорить…»
А. Рога 8 сентября 1925 года подал рапорт, который вместе с «Актом» был приобщен прокуратурой к делу о привлечении С. Есенина к уголовной ответственности по факту допущенного им хулиганства.
Софья Андреевна делала всё возможное, чтобы этот инцидент не получил широкой огласки. Скрывала даже от своей матери. О. К. Толстая писала 10 сентября 1925 года: «Соня милая, дорогая моя девочка, как тебе не жаль меня? Неужели ты думаешь, что мне легче переносить неведение, нежели знать всю правду? Уж один твой приезд, неожиданный, сразу подсказал мне, что что-то случилось… (…) Конечно, очень неприятно давать прописывать паспорт Сергея Александровича, из которого весь дом узнает, что вы до сих пор не женаты. Но сделать это надо обязательно, иначе они нам могут сделать неприятности».
С. Толстая не теряла надежды, что Есенин наконец-то угомонится. Эту веру поддерживали близкие друзья. Поэтесса Е. К. Николаева писала из Ленинграда: «Моя дорогая! Ведь о твоем замужестве узнала я еще на вокзале от тебя, но тогда это было в будущем (…) Я рада, если тебе хорошо! Рада, что «просто и счастливо», если для Есенина это будет последней прочной любовью. Твой брак произвел огромное, ошеломляющее впечатление в широких слоях населения: от «публики» просто до Андрея Белого. Когда я рассказала об этом ему и Клавдии Николаевне, они очень изумились. Борис Николаевич открыл свои удивительные глаза, которые он открывает вполне только по большим праздникам, и несколько раз потом возвращался к этому. Ему кажется это удивительным, но, «может быть, Софья Андреевна окажется той твердой линией, которая сможет выправить жизнь Сергея Александровича». Его Борис Николаевич очень любит и ценит. И он и Клавдия Николаевна знали его первую жену (жену Мейерхольда) и считают, что в ином отношении, но в каком-то смысле ты — продолжение этой линии, что в тебе есть твердость, которая трудно поддается определению, но что она-то может помочь Есенину. (…). Есенина люби и целуй! Я его очень любила и люблю».
С. Есенин вернулся из поездки на Кавказ усталым и нервным. Обстановка в квартире на Померанцевой ему была не по душе. «У Софьи Андреевны все было как-то тихо и чуждо, — вспоминала А. А. Есенина, — Вечера мы проводили одни, без посторонних людей, только свои: Сергей, Катя, Соня, я и Илья. Чаще других знакомых к нам заходил Наседкин и коротал с нами вечера. В то время он ухаживал за Катей, к нему хорошо относился Сергей, и Наседкин был у нас своим человеком. Даже 18 сентября, в день регистрации брака Сони и Сергея, у нас не было никого посторонних. Были все те же — Илья и Василий Федорович.
В этот вечер за ужином немного выпили вина, а затем играли в какие-то незатейливые игры. Одной из этих игр была «буриме». Игра эта заключалась в следующем: давались рифмующиеся попарно четыре или восемь слов. Нужно было составить стихотворение, окончанием каждой строки которого должно было быть одно из данных слов.
После первой попытки мы установили, что игра нам не удалась, и, посмеявшись, мы прекратили её. Софья Андреевна со свойственной ей манерой всё собирать часть этой игры сохранила в своем архиве».
Брак С. А. Есенина и С. А. Толстой был зарегистрирован 18 сентября 1925 года в отделе при Совете Рабочих Депутатов Хамовнического района Москвы под № 2514. В соответствующей графе указано, что С. А. Толстая принимает фамилию «Есенина». Свидетельство о браке С. А. Толстой и С. А. Есенина
Официальная регистрация брака прошла обыденно. Об этом важном событии друзей не оповещали… 22 сентября 1925 года из Ленинграда Софья Андреевна получила письмо от М. Шкапской: «Я до сих пор не знала о Вашем замужестве. Что ж, деточка, в женщине всегда есть жажда мученичества. Знаю, что будет Вам трудно, но ведь Вы и не принадлежите к числу тех, кто выбирает себе легкие дороги в жизни».
Регистрация брака не внесла существенных изменений в супружескую жизнь Сергея и Сони. В перекидном календаре Софья Андреевна с 12 по 18 октября записывала только два слова: «Дома» и «Пил».
Реже молодоженов стали навещать друзья, которым не хотелось быть свидетелями семейных стычек. Приходилось некоторым писать приглашения. 21 октября 1925 года С. Есенин обращался к И. М. Касаткину: «Если ты свободен сегодня, то заходи вечером. Посидим, побалакаем. Будет Леонов. Приходи с женой. Соня очень просит. Твой Сергей».
Бывали дни, когда Есенин душевно успокаивался, но случалось это очень редко. «Октябрьский вечер. На столе журналы, бумаги, — вспоминал В. Ф. Наседкин. — После обеда Есенин просматривает вырезки. Напротив с «Вечеркой» в руках я, Софья Андреевна сидит на диване. Свело, спокойно, тихо. Именно тихо. Есенин в такие вечера был тих. (…). Сочиняя стихи, Есенин чаще заносил на бумагу уже совсем готовое, вполне сложившееся, иногда под давлением необходимости сдавать в журналы. Нередко диктовал своей жене — Софье Андреевне…
Через бюро вырезок Есенин знал все, что писалось о нем в газетах.
О книге стихов «Персидские мотивы», вышедшие в мае в издательстве «Современная Россия», в провинциальных газетах печатались такие рецензии, что без смеха их нельзя было читать.
Заслуживающей внимания была одна вырезка со статьей тов. Осинского из «Правды». Но и она была обзорной: о Есенине лишь упоминалось.
О поэме «Анна Снегина», насколько помнится, не было за полгода ни одного отзыва. Она не избежала судьбы всех больших поэм Есенина.
Есенин с горькой, едва заметной улыбкой отодвигал от себя пачку бумажек с синими наклейками…».
Критики не жаловали поэта. Хороших отзывов на изданные произведения последних лет было мало. Особенно злословили в связи с включением Есениным в поэтические строки имен Маркса, других политических деятелей.
«Осенью 1925 года Сергей очень много работал, — вспоминала А. А. Есенина. — Он уставал и нервничал. Отношения с Соней у него в это время не ладились. И он был рад, когда мы, сестры, приходили к нему. С Катей он мог посоветоваться, поделиться своими радостями и горестями, а ко мне относился как к ребенку, ласково и нежно. В один из сентябрьских дней Сергей предложил Соне и мне покататься на извозчике. День был теплый, тихий».
Иногда ходили в кино. «В последний раз я видел в кафе «Капулер», — вспоминал Н. Захаров-Мэнский. — Он шел в кино с С. А. Толстой и сестрой Катей. Если не ошибаюсь, они шли на «Михаэля» — превосходную инсценировку романа Банга. Это снова был прежний Сережа, тихий и милый, грустный немного, и эти полчаса, проведенные с ним в последний раз, останутся навсегда для меня дорогим воспоминанием».
31 октября, а не в день регистрации брака, как предполагала в своих воспоминаниях Татьяна Сергеевна Есенина, С. Есенин захотел встретиться с детьми, с Зинаидой Райх и познакомить их со своей законной женой. С. А. Толстая записала: «31 октября. Суббота. К детям.» Семилетняя дочь Есенина Татьяна запомнила этот визит: «Ранней осенью, когда было еще совсем тепло, и мы бегали на воздухе, он появился на нашем дворе, подозвал меня и спросил, кто дома. Я помчалась в полуподвал, где находилась кухня, и вывела оттуда бабушку, вытиравшую фартуком руки — кроме неё, никого не было.
Есенин был не один, с ним была девушка с толстой темной косой.
— Познакомьтесь, моя жена, — сказал он Анне Ивановне с некоторым вызовом.
— Да ну, — заулыбалась бабушка, — очень приятно…
Отец тут же ушел, он был в состоянии, когда ему было совершенно не до нас. Может, он приходил в тот самый день, когда зарегистрировал свой брак с Софьей Андреевной Толстой?»
Комментарии, не имеющие прямого отношения к теме статьи, содержащие оскорбительные слова, ненормативную лексику или малейший намек на разжигание социальной, религиозной или национальной розни, а также просто бессмысленные, ПУБЛИКОВАТЬСЯ НЕ БУДУТ.